Герман Садулаев, специально для Prague Watchdog
Санкт-Петербург

Человеческая жизнь является абсолютной ценностью. Человеческая жизнь не является абсолютной ценностью. Да. Нет. Человеческая жизнь вообще, жизнь каждого человека, каждого другого человека, близкого тебе и далёкого, является абсолютной ценностью. А твоя собственная жизнь, твоя, собственная, жизнь - не является абсолютной ценностью. Тот, кто думает иначе - палач и трус. Палачи всегда трусы. Для палача только одна жизнь является абсолютной ценностью - своя собственная жизнь, своя, собственная, жизнь. Жизнь любого другого человека, близкого и далёкого, ничего не значит, ничего не стоит. Тот, кто думает иначе - герой. Для героя ничья жизнь не имеет абсолютной ценности, ни своя, ни, тем более, чужая. Он герой, воин. Он тоже будет убит - с оружием в руках. Убит, убивая. Готовый убить и умереть.

Но кто они, те, кто умирают, не убивая? Для кого только одна жизнь не имеет никакого значения - своя собственная жизнь? Своя, собственная, жизнь.

У меня нет слова. Нет имени для этих людей.
А у вас?

У вас есть, я знаю. Вы умеете всё объяснить.

А вы верите в Бога? Да нет, не так. Конечно, вы мусульмане, потому что чеченцы, или христиане, потому что русские, потому что так принято, потому что иначе неприлично. Вы читаете молитвы, соблюдаете посты, совершаете предписанные ритуалы. Да, я знаю, знаю. А в Бога вы верите? В Бога? В вечность? В бессмертие души? В бессмертие души - верите? Верите? Тогда почему вы так боитесь умереть? Тогда почему вы так боитесь?

Чего вы боитесь?

Того ли вы боитесь, чего действительно нужно бояться?

Ведь если душа бессмертна, тогда ничего не страшно. Если душа бессмертна - тогда очень, очень страшно! Да. Нет.

Все умирают. Те, кто верят в бессмертие - умирают. Те, кто не верят в бессмертие - умирают. Те, кто ценой чужих смертей спасают свои жалкие жизни - всё равно умирают. И те, кто отдают свою жизнь за жизни других людей - и они умирают.

Потому что их убивают, всех.

Убивают тех, кого нельзя убивать.

Никого нельзя убивать. Но того, кто готов убить - убивают. Это смерть, она приходит собрать свой урожай, она не разбирает колосьев. Это судьба воина. Если ты готов убивать, ты должен быть готов умереть, без сожаления. Если ты готов убивать, всех, но не готов умереть сам, кто ты? Подонок и трус. Палач.

Но те, кто никого не убил. Те, кто спасал. Не должны быть убиты. Нет. Нет.

А вы? Молчите. Страшно? Молчите, молчите.

А хочется, да? Чешется? Дать язвительный комментарий. Но не под своим именем, нет, никогда. Вы спрячетесь. Придумаете ник. А у вас динамический IP? Вы уверены, что вас не вычислят по вашему IP?

Лучше молчите. А то вдруг - вычислят. Страшно.

Лучше молчите. Если вы молчите - значит, вы простые люди. Слабые люди. Вы боитесь умереть, не хотите убивать, вы - обыкновенные. Таких большинство. Это ничего. Я слаб, ты слаб, нас много. Мы ничего не можем сделать. Нас много, но мы ничего не можем сделать. Но Бог милостив. Милостив к слабым. Он может зажечь пламя в наших сердцах, и тогда мы встанем, мы поймём: бояться - нечего!
Героев и святых никогда не бывает много. И Бог милостив к слабым.
Бог немилосерден к злым и жестоким. Бойтесь Всевышнего! К тому, кто не имел жалости к ближнему, у Всевышнего нет милосердия и сострадания.

А душа бессмертна. И это страшно. Это очень страшно!

Бойтесь извергнуть из уст своих мерзости, не будет прощения в вечности тем, кто хулил святых и беспомощных, слабых и униженных, но отдавших жизни свои за других - такие возлюбленны Богом. А защитники ваши, сильные в мире этом, будут ли они защитниками вам в вечности? Пожираемые вечным огнём, они не смогут защитить даже самих себя.

Бойтесь извергнуть из уст своих мерзости.

Убили. Убили ту, кого нельзя было убивать, даже самым жестоким и подлым тиранам история не выписывает индульгенции на казни таких людей, бескорыстных, безвинных.

И вот, пишут.

"Русские националисты" пишут - сквозь зубы: жаль, конечно, женщина. Всё такое. А дальше - ну, доигралась. Лезла, куда не надо. Права защищала. Оказывается, неправильно защищала. Почему защищала права "только чеченцев", почему не защищала права русского населения, когда чеченцы устраивали русскому населению "геноцид"?

А почему? Почему она должна была защищать?

А вы?

Русские! Националисты!

Вы - где - были?

Видел я вас, русских националистов. Жопы отъели, на стульях не помещаются.

Где вы были, когда русские старушки в грозненском доме престарелых умирали с голоду под бомбёжками? Жопы отъедали? Жирок копили в Москве златоглавой?

Почему не вы приехали, а кришнаиты, которые вообще не националисты, которые говорят, что у души никакой национальности нету, потому что душа вечная, а национальность - так, одёжка на одну жизнь? Почему они - не вы - развернули полевые кухни и под пулями, под осколками, варили старушкам, и русским, и чеченским, свои индийские каши? Может, потому, что они верят в Бога? Верят, что душа бессмертна? И вера то у них "неправильная", не русская вера. А русских старушек они кормили, не вы.

А вы во что верите? В богоизбранность русского народа? Кем же избранность, если в вашей душе никакого Бога и нету, ни русского, ни индусского, ни монгольского, никакого вообще нету? Жопа одна. Жопа у вас есть, а Бога нет, и веры.

Попы ваши, правильные попы, православные, кадилом махали, жерла пушек благословляли, а потом из тех пушек - смерть. Думаете, смерть различала? Снаряды точечно били, по басурманам? Или - убивайте всех, Господь на небе отличит своих от чужих?

Где же вы были, когда русский народ страдал? А? Приехали бы, вывезли бы русских, хорошо, только русских - могли бы паспорта проверять - или прекратили бы бойню, в которой смерть не различала русских с нерусскими. Под Шали психиатрическая больница была, там больные жили, блаженные. И все русские. Русские бомбы, с православными благословениями, больницу ту разнесли. Потом ходили те, кто в живых остался, просили поесть. У чеченцев просили. Жили в подвале бывшего исполкома. И чеченцы - кто подкармливал. А у кого и свои зубы на полке. Плохие чеченцы, верно.

А вы где были? Вам ваш православный Бог не наказывал опекать сирых да немощных? Нет? Наказывал только бороться с гастарбайтерами, на митинги против приезжих ходить, а остальное приложится? Какой-то странный у вас бог. Да бог ли это? Кому молитесь?

Почему не вы, а иностранцы всякие, враги России-матушки, международные гуманитарные организации - вы же знаете, они все агенты Запада, коварные прикрытия, ширмы для спецслужб - почему они - Красный Крест, правозащитники - они - там - были? Кормили-одевали-вывозили местное население. И русское, да. А вас не было там, не было, не было вас там.

Любите русский народ?

А вы знаете, что сказал команданте Че Гевара? Он сказал: "лучший способ сказать что-то - это сделать".

Вы ничего не сделали.

Поэтому молчите. Лучше молчите.

Некоторые приехали. Добровольцами. Контрактниками. С оружием. На броне поездить, по живым мишеням пострелять, сфотографироваться. Домой фотографии привезли, девушек очаровывать. Воевали за "Святую Русь".

Что, много навоевали? Всех победили? Как там нынешнего управителя Чечни зовут? Иванов, наверное? Или Петров? Сидоров?
Нет?

Позаковыристей фамилия.

Да как же так?

А сколько сейчас в Чечне русских осталось, при полной российской оккупации и конституционном порядке? В Ермоловке раньше русские жили. А сейчас только одна учительница старая, помрёт - и не будет в Ермоловке русских. Что, опять сдали своих?

У вас главные, Президент да Премьер, вы их сами выбрали, и нет-нет да и подлижитесь: возрождение, мол, имперскости. Русский мир. Не совсем, конечно, так, как хотелось бы, вот и иммигрантам заслон не поставлен, но в целом - положительный сдвиг.

А главным вашим плевать на русских. На всех плевать.

А вы утираетесь и манифесты пишете. Вдруг заметят? Вознесут...

Чеченские националисты были неправы. Многие из них были вообще больные на всю голову придурки. Но они сражались за свои идеи и умерли с оружием в руках. Все умерли. А вы? Правительство у вас антирусское, антинародное, а вы живы. Как так?

Знаете, что ещё говорил Че? Он говорил: да, я авантюрист, но авантюрист такого рода, который расплачивается за свои идеи собственной шкурой. А вам задницу со стула не поднять. Вы даже не авантюристы. Вы не националисты. Вы говно.

Поэтому, молчите, молчите, прошу вас!

Эстемирова была неправа, защищала права только чеченцев. А пусть! Пусть бы она защищала права чеченцев. А вы бы права русских в Чечне. Всё бы ей меньше работы. Разделение труда.

Но вы никого не защитили, никого, только свою жопу, вот что вы защитили.

Теперь молчите. Молчите!

В чём было её преступление? В том, что она говорила правду. Она называла палача - палачом, убийцу - убийцей. В этом было её преступление.

А что же вы, дорогие россияне?

А вы всё объясните. Да, мол, бандит, конечно. Отморозок, каких мало. Но - тактический альянс. Временно необходимо, для усмирения. Вы же у нас, блядь, все как один - аналитики!

Помню, была телепередача, в самый разгар войны, и дорогие россияне, политики с профессорами, тоже - обсуждали. С олимпийских высот. Говорили что-то про историю, про национальный характер, про государственность. И по всему выходило: надо бомбить, никак иначе нельзя. А Политковская Анна - её тоже убили, вы помните? - она встала и со слезами: да что же вы такое все говорите, разве вы не понимаете, там дети гибнут, дети!.. А все промолчали, и в студии так неловко стало, вроде как тут серьёзные люди, говорят умно и красиво, шоу вообще, а она - ну, юродивая!

Анна Политковская не была ангелом, она была журналистом. Может быть, Наташа Эстемирова была ангелом. Может, нет. А вот ещё Че Гевара - точно ангелом не был. А Христос, говорят, был больше, чем ангел - Спаситель. Но, знаете, почему все они - великие души, даже если кто из них и был простой человек, со своими слабостями?

Потому что они убиты.

А вы нет.

Потому что вас не за что убивать. Вы никто, мелочь в карманах сатаны.

Право судить великие души имеют не все, не вы! Чем вы заслужили?
"Видишь, там, на горе, возвышается крест? Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нём! А когда надоест, возвращайся назад, гулять по воде вдвоём..."

Это Илья Кормильцев. Он тоже умер. Его не убили, нет. Не успели. Его травили, преследовали, затыкали ему рот. Он умер практически в изгнании, отверженный, сломленный телом, но не духом. За что? Он говорил правду. Он не имел страха - земного страха - только перед Всевышним. За несколько дней до смерти произнёс шахаду и с именем Аллаха отошёл к Нему.

Что все эти куклы, фигляры, что могут сделать они моей бессмертной душе? У престола Всевышнего - Он мой защитник!

Вам говорят, что мы шуты, юродивые. Что наша смерть - какая досада! - приносит больше вреда, чем наши речи, которые и не слушал никто. Это правда, никто нас не слышит. Наши слабые голоса глушат почище, чем Советы глушили помехами вражеские радиостанции. Теперь нас глушат: радио, с танцами. Пей, веселись! В кабинетах иконы-портреты - молись! Обогащайся, воруй, обосновывайся - как будто ты здесь уже вечен. Главное, не высовывайся. И не будешь убит. Покалечен.

Разве что чисто случайно, когда пьяный майор евсюков, зайдя в супермаркет за гондонами с чаем расстреляет с десяток баранов. В смысле, граждан России. Обычных, как ты. Босяков.

Посмотри же вокруг себя, дорогой россиянин! Открой глаза! Твои правители и владетели купаются в роскоши, захлёбываются богатством, воруют у тебя и твоих детей, пока ты день-деньской трудишься, чтобы было где жить и чем накормить семью. Они считают себя богами, вечными, они считают, что им всё позволено и не останавливаются ни перед чем, чтобы сохранить своё положение. Богатство и власть. Не останавливаются на пороге крови, пороге смерти, перед дверью, за которой - Ад. Если надо будет убить тебя - убьют. "Точечно" или ковровой бомбардировкой - как получится.

Но они лгут. Мы не шуты. Клоунов не расстреливают, скоморохов не убивают.

Если они убивают нас - значит, они нас боятся.

Значит, правда - это оружие. И у них нет защиты, не помогают бронированные автомобили и бункеры. Правда найдёт их везде, всюду проникнет, сильнее, чем радиация, сквозь толщи бетона и свинцовых плит. У них только железные трубки, изрыгающие огонь, и они затыкают нам глотки пулями.

Нас мало. Но нас не так мало, как им хотелось бы. Потому что новые бойцы встают в строй на место павших. Потому что ты тоже можешь встать в строй.

Мы ходим по лезвию бритвы. Даже я, вроде бы не столь заметный и яростный критик. Вроде бы даже принятый в кабинетах. Я живу не в европах. Хотя, если очень нужно, могут достать и там. Я оглядываюсь, выходя из подъезда. Заходя в подъезд - вызываю лифт и проезжаю лишний этаж, чтобы проверить свою лестничную площадку. Всё время держу глаза открытыми. Если ты параноик - это ещё не значит, что за тобой никто не охотится. "Следи за собой, будь осторожен".

Но если суждено...

Я не хочу погибать. У меня дочь, я хочу сам поставить её на ноги, ввести в жизнь. Никто не хочет погибать. У каждого есть семья.
Я хочу жить. Но не ценой трусливого молчания или подхалимства. Каждый когда-нибудь умрёт. Если и мне суждено погибнуть, я хочу чтобы моя дочь гордилась мной.

Я хочу верить в то, что свет побеждает мрак, и на свету видны дела каждого, его жизнь и его смерть.

Я буду говорить то, что думаю. Буду рассказывать то, что вижу. Если у тебя закрыты глаза - я открою их своею ладонью.

И, может, ты, своей ладонью, закроешь мои глаза, когда в остекленевших зрачках застынет синее небо.

Может, скоро меня собьёт машина, как бы случайно. Или дома, в Шали, мой бывший одноклассник, теперь работающий в полиции президента, приставит мне дуло к затылку и спустит курок, разнося на куски мой череп.

Если нет - я всё равно умру, у дверей своей квартиры, от сердечного приступа, или на больничной койке, после долгой и тяжёлой болезни.

Что лучше?

И чего мне бояться?

Столько хороших людей уже там. Скоро все наши там будут.

Встретимся в вечности. Hasta siempre, Comandante! Hasta siempre, Илья! Hasta siempre, Анна! Hasta siempre, Наташа! Встретимся в вечности.

Prague Watchdog