Как известно 5 апреля в Санкт-Петербурге состоится «объединительная» конференция демократического фланга российской оппозиции. В заявлении ее организаторов сказано: «целью конференции является нахождение общих подходов и форм сотрудничества российских демократов».

Что будет?

Судя по тому, что одновременно в Москве будет проходить схожая конференция левого фланга, да и потому, что в проведение конференции вложены какие-никакие деньги, следует считать небезосновательными утверждения о том, что тут имеется некий план. Чей план – вопрос. Говорят о Гусинском, Невзлине, да хоть бы и о Березовском - на мой взгляд, это неважно. Важно, чтобы это не был план Суркова. Если действительно кто-то из опальных олигархов решился вложить денег в объединение оппозиции, то это обстоятельство только повышает шансы на хотя бы относительный успех мероприятия. Повышает не только самим фактом наличия каких-то денег (а они на любые организационные мероприятия нужны всегда), но, в первую очередь наличием внешнего субъекта, заинтересованного в успехе мероприятия. Впрочем, все это стоило написать только к тому, чтобы предупредить неизбежные будущие упреки в ангажированности и несамостоятельности. Это – ерунда. Собираются сотни людей, представляющих разные организации, и люди эти не продаются. По крайней мере, подавляющее большинство из них.

Чего ждать?

Какой исход конференции можно было бы счесть успехом? Тут надо разделить вероятное и фантастическое.

Ряд сочувствующих комментаторов требует ни много ни мало создать такую структуру, которая сможет то ли на волне мирового кризиса, который, как ожидается, скоро захлестнет и Россию, то ли даже и без оного, в течение пары лет взять власть. Постановка таких заведомо неисполнимых задач, расчет на всякого рода чудеса способны только оттолкнуть и потенциальных участников и потенциальных сторонников.

На мой взгляд, лучшее, на что можно было рассчитывать – создание организации, которая преодолеет хотя бы часть дефектов, характерных для существующей демократической оппозиции.

Дефекты эти достаточно разнообразны, хотя и взаимосвязаны.

Свобода все, остальное ничто.

Во-первых, это своеобразное демократическое и либеральное начетничество. Проявляется оно в отказе написать на своих знаменах что-либо помимо стандартного набора чисто политических требований. То, что чисто политические требования, такие как честные и свободные выборы, свобода собраний, свобода слова, независимость суда не находят массовой поддержки у наших сограждан – общеизвестно. Исключительно под этими лозунгами можно собрать не сильно больше сторонников, чем их есть сейчас. То есть, не больше нескольких тысяч на всю страну по самым оптимистичным оценкам. Говоря о сторонниках, я имею в виду актив, людей готовых чем-то жертвовать и что-то делать для торжества своих идей, а не тех, вся активность которых сводится к голосованию раз в четыре года или к записи в партию раз в несколько лет. Не будем обсуждать вопрос о том, есть ли и в самом деле по 50000 членов в СПС, «Яблоке», Республиканской партии или пытающейся зарегистрироваться партии Касьянова. Но даже если эти люди реально существуют, они, очевидно, к упомянутому выше активу не относятся.

То есть, конечно, пассивные сторонники нужны. Но при отсутствии честных выборов и доступа на телевидение ни приобрести их, ни получить на выборах их голоса привычными методами нереально, все последние выборы это вполне убедительно показали. Собственно, и этих пассивных сторонников, просто избирателей привлечь одними политическими лозунгами не получится тоже.

Таким образом, проблема в том, что список значимых целей и ценностей, которые пишутся на знаменах борьбы с режимом, не расширен за счет каких-то более близких людям прав и свобод.

Как идея, это почти всем понятно. Почти – потому что некоторое количество публичных фигур, которые будут требовать, чтобы народ подстроился под них и осознал, наконец, что его социально-экономические права не могут быть защищены без свобод политических, останется всегда. Они, разумеется, правы в том что «не могут». Но это понятно им, а для большинства это разные и малосвязанные вещи.

К кому и с чем обращаться?

Попытки такие были и есть. Всем памятна «Достройка капитализма» от СПС. В рамках этой кампании к либеральным демократическим ценностям (а, вернее, взамен их) были добавлены требования установления западных стандартов в сфере пенсий, а попросту их многократного повышения. Несмотря на отдельные небольшие успехи на выборах в региональные парламенты, мне представляется, что эта идея была не лучшей. Спору нет, положение пенсионеров позорное и пенсии повышать надо. Но выставляя требование повышения пенсии в качестве базового, любая либеральная и демократическая сила разрушает целостность своего образа. Органическая целевая аудитория либеральных идей – не пенсионеры, а образ либеральной и демократической силы не может быть построен на идее распределения. Даже если, благодаря силе и выразительности аргументов, какую-то часть пенсионеров СПС удалось убедить проголосовать за себя, устойчивыми сторонниками этой партии пенсионеры не стали. Оно и не диво, пенсионеры – люди, и привыкшие в силу биографии, и объективно вынужденные зависеть от государства. Идея свободы и ответственности индивидуума не может быть для подавляющего большинства из них приоритетной, а обещание высоких пенсий ничуть не хуже удается «Справедливой России».

Нет, высокие пенсии не противоречат идеалам свободы и демократии, но выделение из всего комплекса существующих в России проблем именно проблемы пенсий и соединение ее «в одном флаконе» с либеральными ценностями не создает органичного целостного образа, не порождает у человека логической связанности компонентов. А поскольку такое соединение воспринимается как эклектичное, оно не дает серьезного долговременного прироста в целевой группе получателей пенсий, но дезориентирует и отпугивает сторонников либерализма.

«Яблоко» также декларирует значимость социальных перераспределительных ценностей, но отсутствие акцентов на конкретных наиболее близких к ценностям свободы темах создало этой партии среди широких слоев населения образ «за все хорошее против всего плохого». Впрочем, публичная активность «Яблока» в последнее время представлена не партией как целым, а ее боевым флангом, выступающим также под лозунгами чисто политических свобод.

Так к какой целевой аудитории, к каким проблемам следует обращаться либералам? Очевидно, к такой аудитории, которая в целом способна разделять либеральные ценности, и к таким проблемам, которые затрагивают насущные проблемы этой аудитории. О том, какие страты общества подходят для этого больше всего можно спорить. В любом случае, пенсионеры, низкооплачиваемые малоквалифицированные рабочие вряд ли относятся к целевой аудитории. А варианты страт, которые к ней могут относиться, это студенты, призывники, автовладельцы, учителя, врачи, преподаватели высшей школы, офицеры, мелкие и средние предприниматели, средне- и высокооплачиваемые наемные работники.

О планах, сроках и задачах.

Другая проблема, а точнее, комплекс связанных проблем, это малочисленность актива демократического движения и отсутствие как продуманной программы действий, так и четких верифицируемых целей. Я объединил эти проблемы потому, что, с одной стороны, отсутствие четких долговременных и привязанных к конкретным срокам целей и планов их достижения сводит содержание оппозиционной деятельности к чистой демонстрации оппозиционности. Демонстрация отсутствия единогласия в обществе, отсутствия всенародной поддержки нерушимого блока чекистов и бюрократов – дело нужное. Порой публичные демонстрации бывают единственным, что можно предпринять. Очевидные примеры – недавние кампании протеста против бесчеловечного обращения с В.Алексаняном или содержания под стражей М.Резника. Но это именно случаи оперативной реакции на ситуацию. Такого рода действия важны и нужны, но оппозиционная деятельность не может сводиться к ним.

С другой стороны, деятельностью, которая сводится исключительно к публичным массовым мероприятиям, в существующих условиях невозможно привлечь большое число людей. Давайте подумаем о психологии хотя бы части наших потенциальных сторонников. Это люди, которым не нравится многое из происходящего, которые рады были бы чувствовать, что они внесли какой-то вклад в изменение ситуации. В то же время, они видят всевластие государства, видят, что митинги и пикеты собирают мало народу и повлиять ни на что не могут. Да и ощущение единства и солидарности, которое может дать человеку участие в массовом мероприятии, достаточно эфемерное и преходящее.

К этому примыкает вопрос о планах и задачах. В общем, вполне очевидно, что любая деятельность гораздо эффективнее, если у нее есть ясные цели, привязанные к срокам. Только имея такие цели, можно планировать деятельность, анализировать результаты, корректировать свои действия в случае неуспеха. Более того, под конкретные планы и задачи гораздо проще привлекать людей – желающих добиваться результата гораздо больше, чем желающих поучаствовать в процессе. Мне скажут, что все существующие оппозиционные силы и так имеют ясную цель: отстранение от власти нынешнего режима, торжество свободы и демократии. Увы, так сформулированная цель близка по эффективности к ее отсутствию. Когда и почему наступит такое торжество? Сколько сторонников в стране в целом, в Москве, в Питере, в городах-миллионниках, в столицах субъектов федерации у нас должно для этого быть? Что нужно сделать, чтобы этих сторонников приобрести? Почему их нет сейчас и как это исправить? Это лишь примеры полезных вопросов, которые вытекают из четких задач, и, увы, не задаются при постановке общих и чересчур абстрактных задач. Впрочем, задача окончательной победы добра – правильная, но на этом этапе развития российского общества и оппозиции очевидно утопическая. Давайте считать ее программой-максимум, если угодно, но давайте одновременно определим и программу-минимум: добиться того-то и того-то через год, через два, через три.

Вообще, если не рассчитывать на чудеса (хотя, наверное, как-то готовиться надо и к ним), горизонт планирования должен, как минимум, охватывать электоральный цикл, т.е. предполагать план действий и верифицируемые задачи на период до 2012 года. Готовиться стоит к долгой и кропотливой работе, поскольку оснований рассчитывать победить кавалерийским наскоком нет никаких.

Об организационных формах

Применительно к формам и организационным приемам, с помощью которых в нынешних неблагоприятных условиях может быть создана эффективно действующая относительно массовая организация, волей-неволей вспоминаются и слова Сталина про «орден меченосцев», и спор Ленина с Мартовым о критериях членства в партии, разгоревшийся на 2-м съезде РСДРП (напомню, Ленин, настаивал на личном участии в работе, а Мартов – на поддержке). Понятно, что опыт борьбы за «диктатуру пролетариата» не может быть вполне применим к борьбе за свободу. Но и совсем игнорировать его нельзя. Эффективная организация должна быть для ее членов, по крайней мере, для многочисленного активного ядра, носительницей некого надличностного смысла, должна быть для них способом социальной реализации и социального признания. В малых организациях все так и складывается естественным образом. В большой организации, претендующей на влияние на ход дел в стране, - такое ее устройство необходимо целенаправленно культивировать.

Что имеется в виду? Не претендую на предложение готовых рецептов, предлагаю гипотетически возможные варианты. Широкое информирование потенциальных сторонников о том, чем они могут помочь организации. Варианты помощи должна быть, с одной стороны, формализованы, с другой – дифференцированы. Например, можно пожертвовать 500 р. в месяц, поучаствовать в одном пикете в месяц, раз в месяц распечатать и распространить в своем подъезде листовку, наклеить раз в месяц 30 стикеров и т.д. Важно, с одной стороны, формальное определение того, что является вкладом в изменение ситуации в стране, с другой предоставление желающим способа поучаствовать в деятельности в том объеме, в каком они считают для себя приемлемым. Последнее означает наличие вариантов степени участия. Очень важны: благодарность всем участникам, их учет и предоставление им возможности влиять на деятельность организации. При этом вполне вероятны градации статуса участника: от сторонника через, условно, участника 3-го ранга до участника 1-го ранга. Предлагаемые людям формы участия в деятельности организации должны, с одной стороны, вписываться в общий план по достижению результата, с другой обязательно оценены и поощрены. Крайне важной представляется внутриорганизационная солидарность, поддержка «своих» и союзников любой ценой. Наверное, полезно было бы культивирование каких-то ритуалов, сплачивающих и выделяющих участников организации.

Разные степени участия могут давать участникам разную степень влияния на дела организации. Это важно еще и потому, что наиболее активные участники кроме идеальных имеют еще и честолюбивые интересы. Ничего плохого в этом нет. Грубо говоря, участие в оппозиции должно давать возможность альтернативного социально лифта. Я не говорю в данном случае о материальном вознаграждении, речь о статусе. Для того, чтобы активные политически ангажированные граждане, которые не считают для себя возможным встраиваться в официальную административно-единоросскую систему, воспринимали оппозиционную деятельность, как способ самореализации, необходимо наличие внутриорганизационной гибкости и демократии, возможность для любого подняться во внутриорганизационной иерархии.

О лидерах

Наконец, еще одна проблема – лидерство. К сожалению, набор потенциальных лидеров имеет сложившиеся политические образы, но не имеет харизмы. В то же время харизматический лидер, не обремененный грузом неудач и негативных ассоциаций – насущная потребность новой организации. И Немцов, и Явлинский, и Белых, и Каспаров, и Касьянов, вероятнее всего, Рыжков, либо обременены слишком большим багажом прошлого, либо явно не имеют харизмы. Очевидно, что ситуация делает запрос на новых лидеров. Кто это, Милов, Резник, Гуляев, Навальный или кто-то еще – пока не ясно, ясно только, что это должна относительно новая и перспективная фигура.

Резюмируя, я бы считал, что конференция в Питере будет успешной, если заложит основу новой организации, прагматичной, конкретной и ориентированной на работу всерьез и надолго.