На процессе по делу бесланского террориста Нурпаши Кулаева потерпевшие и их адвокат продолжили планомерно уничтожать официальную версию о случившемся в бесланской школе № 1. Сегодня свидетели рассказали о танке, который стрелял по школе, и неопознанном террористе, которого не нашли среди убитых.

Во Владикавказе в четверг продолжились слушания по делу Нурпаши Кулаева, единственного террориста, захваченного живым во время штурма школы № 1 в Беслане. Заседание продолжилось допросом потерпевших, но, как и раньше, прерывалось допросом подсудимого.

С самого начала внимание присутствующих было сконцентрировано на показаниях Алика Цаголова, учителя физкультуры, побывавшего в заложниках.

– Когда я услышал, что они требуют вывода войск из Чечни, я понял, что наши дела плохи, – начал рассказывать Цаголов. – Я не могу понять логику террористов, если они пришли нас убивать, то зачем ждали три дня, а если нет, то зачем они мучили нас жаждой? Нас набили в спортзале, как хамсу в бочке, ладонь некуда было поставить.

По словам физрука, мужчин выводили группами, многие не возвращались, а те, что вернулись, были в строительной пыли: «Их заставляли баррикадировать окна».
Пока Цаголов подробно рассказывал о трех днях в заложниках, одной из женщин, присутствовавших в зале, стало плохо. Но это было лишь начало, вскоре физрук перешел к моменту взрыва в спортзале школы. Тут плохо стало многим.

– Самое большое взрывное устройство, которое я там видел, было сантиметров тридцать на сорок. Я разговаривал с кем-то из заложников, когда раздался первый взрыв. В крыше образовалась дырка размером метр на метр, и с той стороны начался пожар. Я почувствовал, что мне сильно обожгло грудь, и через несколько секунд раздался второй взрыв, потом я потерял сознание.
После этих слов физрука за его спиной раздался грохот. Потерял сознание один из конвоиров Кулаева, стоявший перед клеткой между допрашиваемым и обвиняемым.

–Конечно, здесь так душно, – сказал кто-то из группы обвинения. Было видно, как неожиданный грохот напугал Цаголова, он стоял держась за сердце и какое-то время проходил в себя. «Цаголов, – обратился к нему председатель суда, – вы можете продолжать отвечать на вопросы?» «Да, могу», – ответил тот и продолжил.

– Когда я пришел в сознание, нас погнали в столовую. На кухне столовой я и увидел Кулаева. Шел сильный бой, он залез между нами. Только когда он заговорил, мы поняли, что это один из террористов. Он сказал: «Я никого не убивал, я хочу жить». Оружия у него не было. Я ему сказал, выпрыгни, скажи, что здесь люди. Потом заскочили три спецназовца, и с их помощью мы спустились.

Затем Цаголов, как и все прежде допрошенные потерпевшие, получил право задать вопрос Кулаеву.

– Скажи, зачем вы это сделали, ведь так даже волки в лесу не поступают?

Но Кулаев лишь повторял: «Я не знаю, меня из дома забрали, заставили, я там никого не знал».

Новые детали относительно минирования спортзала открылись и в показаниях заложника Бориса Арчинова.

– Какой-то боевик сказал директору школы: «Дай ключи!». Не знаю, что это были за ключи, но ему их передали, и он ушел, после этого в зале появилась взрывчатка. Он также рассказал, что Кулаев находился в спортзале в камуфляже и что перед первым взрывом боевики покинули спортзал.

Это явно противоречило рассказам подсудимого, что он все время захвата провел в столовой и никого из заложников вообще не видел.

Здесь Кулаев и заговорил: «Это неправда, и то, что боевики ушли из спортзала, тоже неправда. Вы посмотрите эти фотографии убитых, которые мне показывали, там боевики в зале лежат».

Тут в заседании наступил ответственный момент. Дело в том, что перед началом сегодняшнего заседания к суду обратились с ходатайством женщины из числа потерпевших. «Мы просим допустить на заседание суда адвоката Чеджемова Таймураза, который будет представлять наши интересы в суде», – сказала потерпевшая Аннета Гадиева. Посовещавшись, суд решил удовлетворить ходатайство.
Вскоре стало ясно, что будет делать новый адвокат с процессом: разрушать версию прокуратуры о том, что никакого штурма школы № 1 спецназом и войсками не было.

Вопросы, которые неустанно задавал Чеджемов допрашиваемым, касались в основном использования во время штурма тяжелых орудий и танков. И один из потерпевших ответил на его вопрос совершено четко. «Я сам видел с расстояния ста метров, как стрелял по школе танк, это было сразу после штурма, между 13.00 и 14.00», – сказал Виктор Аликов, у которого в школе погибла дочь, учительница. «Но такое расстояние для вас…» – начал было говорить зампрокурора республики Владимир Черчесов, но Аликов не дал ему докончить.
«Я сам танкист, я знаю, что такое танк»,– оборвал Аликов чиновников. Уже завершив выступление, он проговорил в зал: «Мне кажется, нам врут».

Последним ударом по версии прокуратуры стали сегодня показания Анжелы Кокаевой, находившейся в заложниках вместе со своей грудной дочерью. Она сообщила, что, находясь в заложниках, видела среди захвативших школу № 1 людей боевика, фотографии которого она не встречала среди тех, что ей на опознании предъявляли следователи. «Я запомнила одного боевика в черной одежде, наподобие халата, с длинными волосами и бородой. Я его видела на первом этаже школы. Потом он ушел, и его больше никто не видел. Почему-то о нем никто из потерпевших не говорит». Она отметила, что не видела этого человека позже среди убитых боевиков, чьи фотографии ей предъявляли для опознания.

Всего на заседании в четверг были допрошены семеро потерпевших. В заседании суда объявлен перерыв до 5 июля.

Источник: Газета.Ру