Клип на видео с "Марша Несогласных" - Илья Чёрт-"Мост через Вечность":

Анна Каретникова, юрист, литератор, координатор Антивоенного Клуба, член Правозащитного Центра "Мемориал", участник форума ВойнеНет.Ру. Политические убеждения: либерально-патриотические.

Я пишу не сразу по итогам событиям, а несколько позже, уже после Питерского марша, состоявшегося на следующий день после Московского, участниками которого были мы. Отчетами участников полны форумы и блоги, в отличие от телезрителей мы, пользователи Интернета, - счастливцы, имеющие возможность сравнить их с десятками фото- и видеорепортажей, размещенных в сети. Такая задержка с отчетом обязывает меня не просто изложить события последовательно, но, быть может, поставить некоторые вопросы и позволить себе некоторые выводы и обобщения. Или наблюдения.

Первое из них – московский Марш несогласных, несомненно, состоялся.

1. О печальном. Огромные толпы милиции, войск, целые десанты «космонавтов», их сплошные, двойные и тройные цепи, заграждения громадных машин, которые, оказывается, есть у нашей милиции, одинокий, но гордый и мрачный водомет, перемещавшийся туда-сюда, - всё это наводило на мысли о том, что тут не только марш, тут мышь не проскочит.

Первые полчаса после оговоренной встречи с антивоенщиками у гастронома «Елисеевский», чуть вниз от Пушкинской по Тверской, мы с подругой провели в печали и злобе. И было от чего. Антивоенный Клуб, отказавшись от своего предыдущего решения не принимать участия в Марше, принял выстраданное новое: участвовать. И всё, встреченное нами поначалу: слабый протестный потенциал окружающих, гигантский силовой потенциал, нам противостоящий, до боли знакомые лица вечных уличных протестантов, - подсказывало: зря мы сюда пришли позориться. Не взять нам эту высоту.

Мы приблизились своей группой (мне показалось, там было не более ста человек) к перекрестку с бульваром, дальнейший путь преградили ограждения и шеренга огроменных дяденек в камуфляже и касках, в хоккейных наколенниках, с недоброжелательными лицами и почему-то одинаково толстыми щеками. В нашей группе преобладали женщины, девушки и старики, многие – с палочками. Некоторые задирали (скорей – шутливо) ОМОН, некоторые – совестили. Из своей «резервации» мы видели, что на других сторонах площади тоже происходит некоторое движение, похоже, там были созданы аналогичные резервации, в которых так же не понимали, как им быть, пришедшие на Марш москвичи. Доносилась из динамиков веселенькая музыка и мультяшный галдеж «Младогвардейцев», веселящихся в Новопушкинском сквере. Остальной обзор закрывали широченные спины ребят из ОМОНа. Основной эмоцией среди нас было уныние. Сначала Дима Зыков, а за ним Сергей Давидис и Олег Петрович Орлов из «Мемориала» отправились «в разведку»… а я думаю – поискать более активных проявлений Марша.

Забегая вперед, скажу, что и Диму, и Сергея вскоре задержали, но до этого Сергей несколько раз звонил мне и говорил, где проявляется активность (обычно она выливалась в немедленную погрузку в автозаки). Она проявлялась у «Известий» и Музея Революции. Итак, Пушкинская площадь была оцеплена, все «несогласные» - блокированы на разных ее сторонах и оцеплены плотно, насколько это возможно.

Стоять становилось невыносимым. Я подошла к Владимиру Рыжкову с выстраданным вопросом: чего мы собираемся делать? (Он в этот момент скликал журналистов, их было немного, чтоб сказать гневную речь об аресте Гарри Каспарова). Я немного отвлекла его. Я сказала: наших товарищей на других сторонах площади задерживают и увозят, они просят о поддержке, о координации, о том, чтоб мы каким-то образом объединились (на тех сторонах, как мне передавали, не было ни одного организатора или ньюсмэйкера). Если так пойдет, - сказал мне Рыжков, - мы постоим еще полчаса и разойдемся. Видите, как серьезно за нас взялись? Видите этот ОМОН? Разве вы – организаторы Марша, чтоб что-то ему предлагать?

Я пожала плечами, сказав: но вы тоже – не организатор. Потому что Марша я – не вижу.

С других сторон площади продолжали звонить. Я передавала людям вокруг содержание звонков, единственное, что пришло нам в голову при пассивности Рыжкова и Осовцова – созвониться с другими сторонами и в оговоренную минуту – перепрыгнуть заборчик и перекрыть Тверскую. Хоть на несколько минут сделав Марш. Мы понимали, что за нами пойдут, хоть часть людей была растеряна и спрашивала – почему этого не говорит Рыжков? Я снова пожимала плечами.

Тут я хочу сделать промежуточный вывод. Он таков: на первый взгляд, организация была безобразна. Десятки, если не сотни, молодых ребят были задержаны именно на этом этапе сомнений и непонимания происходящего, отсутствия координации, где каждому казалось, что день проигран, и каждый стремился совершить хоть какой-то личный подвиг. Эти ребята очень пригодились бы на марше, но день они провели в автозаках и отделениях. Дима Зыков и группа АКМовцев, именно под давлением этих ощущений, попытались перекрыть Тверскую. Сергей Давидис крикнул «Позор!», увидев, как арестовывают Романа Доброхотова, - и тут же оказался в автозаке рядом с ним. Повторю: все эти задержанные очень пригодились бы нам на марше. Без организации, без координации люди относительно бессмысленно «вызывали огонь на себя», ощущая себя «последними из могикан», и, возможно, каждая мелкая группка полагала себя единственной «боеспособной». Организаторам следовало направить мобильно связанных между собой и дублирующих друг друга лидеров в различные точки площади, дабы действия групп были синхронизированы. Тогда мы обошлись бы без ненужных и преждевременных потерь в рядах. Следовало бы иметь диспетчеров с правом координации. В идеале дружественному радио «Эхо Москвы» следовало бы передавать в прямом эфире, что и где происходит.

…Над высоким зданием взмыло огромное знамя НБП. Наша резервация разразилась криком «Молодцы!» Не в плане, что мы обожаем НБП, а в плане, что хоть кто-то на площади совершил что-то, помимо нудного стояния и препирательств. Я оценила высоту заборчика и приготовилась к гражданскому подвигу… но тут, кажется, ОМОН, наконец, организовал Марш несогласных. Возможно, я преувеличиваю, но такое у меня сложилось впечатление. Возникнув из ниоткуда, он стеной попер на нашу резервацию со стороны Манежной, вдавливая нас в ту цепь, что преграждала нам путь к Пушкинской.

Нельзя сказать, что мы отходили без боя. Наши старички и старушки с палочками фехтовали с дубинками ОМОНовцев не хуже дАртаньяна. ОМОН шел цепью, удары нанося скорей лениво, но удивленный встреченным отпором. Незнакомые люди, немолодые мужчины, что удивило меня, совершенно его не испугались, вступив в гневные дебаты и удерживая руками за плечи, отводя удары дубинок от товарищей. Возникла суета и свалка. В какой-то момент, поняв, что я могу не удержаться на ногах, я вцепилась в одного из ОМОНовцев из оцепления, чему он совершенно не препятствовал, а, напротив, приобняв меня, удерживал на плаву. Я его спросила: куда они выталкивают людей? Там же оцепление! Он ответил: сам не понимаю, идиоты. Оцепление не снято, сейчас людей раздавят.

Это не вселило в меня оптимизма. Я набрала в легкие воздуха и немного повизжала в духе: прекратите! Там люди! Убирайте оцепление!

Видимо, его-таки убрали, что и заставляет меня предположить, что зачин Маршу несогласных придал именно ОМОН. Вытолканные с пятачка люди продолжили движение по бульвару в направлении Тургеневской с приданным дубинками ускорением (в этот момент моей подруге Тане разбили такой дубинкой миленький мобильный телефон…) и превратились по дороге в Марш.

Но я присоединилась к нему чуточку позже, поскольку отвлеклась на утаскиваемого космонавтами Евгения Фрумкина. Вместе еще с несколькими тетечками мы попытались отбить его у бэтмэнов, но к тем прибежала добрая подмога. Затем (опять осутствие координации!) мы не могли определить для себя, что важней – продвинуться куда-то (к Тургеневской? К метро?) по бульвару, либо оставаться в расширившейся резервации. Подсказку дал «звонок другу». На мой вопрос «где вы?» наш товарищ по Антивоенному Клубу Михаил Кригер изумил меня ответом: «Идем маршем к Тургеневской площади». Мы с Таней и возникшим откуда-то Олегом Орловым побежали вверх по бульвару.

Движение почему-то было перекрыто и по бульвару бежали или быстро шли другие люди, и их становилось всё больше. Вскоре мы увидели хвост шествия, впереди – развернутые знамена. Шествие двигалось со скандированием. В своей предыдущей печали я полагала, что тут-то и догоню несколько десятков вытолканных с нашего пятачка человек, но чем быстрей бежала – тем более удивлялась. Шествие-то было не десяточным, а тысячным… Поэтому здесь начинается часть средняя повествования, патетическая.

2. Мы двигались по бульварам вверх. Нам перекрывали дорогу космонавты. Многочисленные видео- и фоторепортажи не оставят загадкой, каким образом нам удавалось преодолевать их кордоны. Прыгая через заборы на бульвар и обратно (ОМОН почему-то, согласно приказу, видимо, как ладья в шахматах, бегает только по прямой, а через заборы не прыгает), уходя в переулки и мгновенно разворачивая колонну, просеиваясь сквозь развернутую цепь, следуя командам высланных вперед «разведчиков», ускоряясь и замедляясь по команде очень вникших в расклад людей, мы практически дошли до места проведения санкционированного митинга. Космонавты лютовали. Но лютовали, и это – еще одно существенное замечание, - лютовали в четверть силы. Всё же скорей лениво отмахивались, изредка подбадривая себя пробежками за кем-нибудь с выкрикиванием воинственных речевок, - чем пытались причинить реальный ущерб. Их резерв очень велик. Мы видим в видеозаписи, как ОМОНовцы, не снимая дубинок с руки, оказывают медицинскую помощь раненному японскому журналисту. Камеры жадно снимают кровь на асфальте. Но мы делаем вывод: приказа на кровь – не было. Пока не было. Удары ног и дубинок космонавтов, тоже попавшие в кадр, - скорей, самодеятельность. В бОльшей мере она оказалась запланированной на следующий день в Санкт-Петербурге, где власть отыгралась отчасти на мирных людях за прошлый, деморализовавший ее, аналогичный марш. Там избивали людей, направлявшихся в метро. Пятеро оказались в больнице.

А в Москве в районе Милютинского переулка одновременно с атакой ОМОНа вверх по бульвару вдруг пошла специальная техника. Огромная, немыслимая колонна мощных милицейских грузовиков, автозаков, пресловутый гордый водомет, - всё это поползло неспешно вверх к Тургеневской… мне казалось, оно не закончится никогда. Оно ехало, неторопливо и горделиво, само по себе будучи альтернативной демонстрацией, параллельной нашей, очень очевидной и убедительной.

…Отрезанные от колонны, мы выбирались к Тургеневской далекими переулками. Мы думали, мы там одни. И вновь вокруг нас возникали журналисты с камерами, обгоняющие нас торопливо, затем – десятки людей, явно озабоченные схожей с нашей проблемой – дойти до площади. Марш стихийно продолжался и обрастал людьми вновь и вновь.

Я никогда не видела этих людей до сих пор. Было очень много молодежи. Было очень много представителей среднего класса, кого на митингах обычно не встретишь. Были многие люди, шокированные поведением ОМОНа, кровью, пролившейся у них на глазах. Были семейные пары, решавшие для себя, идти ли им до конца, или же всё уже может совсем плохо кончиться. Были те, кто вообще не боялся космонавтов, а шел на них открыто, поскольку убежден был, что это вообще не по его душу, а такое только в фильмах ужаса бывает, или в кошмарном сне. Люди возникали отовсюду, соблюдая единый вектор движения. Движение стало всем, продвижение вперед любой ценой. И я поняла, что мы приняли верное решение, мы пришли сюда не зря.

Думаю, для успешного пресечения Марша пригодился бы вертолет, паривший над маршем в прошлый раз. Но он, как и водомет, у властей, видимо, один. И улетел в Питер. Там он был. У нас – не было.

Митинг мы не застали. Когда мы к нему пришли, он уже закончился, и огромные толпы космонавтов заталкивали людей в метро. (Крики: «я совершенно не хочу в метро, когда тут припаркована моя машина» вызывали в оцеплении оцепенение и смятение, а также желание получить конкретный приказ от старшего по званию.) Но это не было финалом. Выше по бульвару то там, то здесь взмывали флаги, возникало движение, беготня, свалка, погрузка в автозак, хоть порой казалось, что всё пространство вокруг заполнено камуфляжем: желто-зеленым и бело-голубым, касками, блестящими, черными и белыми. И вдруг посреди этого камуфляжного однообразия вновь взлетал чей-то флаг, аплодисменты, скандирование. Корреспонденты гроздями висли на заборчиках затопленного камуфляжем сквера.

…Мы воспользовались любезно предложенным автомобилем товарища по движению и отправились разыскивать по столичным ОВД наших задержанных товарищей.

3. И с этого момента наступает часть третья, юридическая.

Ребят развезли по куче разных отделов милиции. Развозили в автозаках, это такие отвратительные грузовые автомобили с темными клетками, где дышать надо через дырочку. Привезя, их начинали оформлять, а при огромном количестве задержанных это дело небыстрое. Прекрасно, что сейчас эра мобильной связи и всяк может объявиться и рассказать о своей судьбе. Если знает, кому именно о ней рассказать. Нашего товарища Сергея Давидиса мы нашли быстро. Он находился в ОВД «Сретенское». Будучи юристом, он неслабо качал права и в первой десятке из двадцати семи задержанных был вывезен в суд. Не в тот, в котором его должны были судить. Это ребятам очень повезло, поскольку, будучи выгружены из автозака, они резонно (прошло три часа с момента задержания) отказались лезть в него обратно. Телекамеры, ожидавшие у того здания Каспарова (тоже по ошибке) и вмешательство адвоката Липцер оказало неплохую поддержку, и ребят в грузовик загнать не удалось (впрочем, об этом лучше рассказано в отчете Сергея Давидиса). Они поехали своим ходом в суд, а затем – уже в своих машинах в ОВД за паспортами. Вскоре они вновь стали свободными людьми, что и справедливо: являться или не являться в суд – личное дело каждого. Милиция не имеет права на срок, выше указанного, отбирать у людей паспорта.

Хуже вышло с теми, кто оказался в ОВД «Хамовники». Не будучи юристами, а будучи студентами, они права качали не очень, хоть сильно раскачивали автозак, в котором были заточены, в результате чего освободились только в начале одиннадцатого вечера. Совершеннейшее беззаконие творилось возле мирового суда на Лубянке. К задержанным не пропускали ни публику, ни прессу, ни даже адвокатов. Впрочем, для разминки мы задействовали огромный список соответствующих случаю телефонов: 02, телефоны доверия различных спецслужб, дежурного по городу и многое, многое другое. Особую благодарность хотелось бы высказать Олегу Орлову из «Мемориала», по договоренности с «Общественным вердиктом» предоставившему нашим ребятам адвоката (кстати, сам Олег Петрович, спас двоих незаконно задержанных молодых ребят, записавшись свидетелем и залезши в автозак, в результате чего те были освобождены), а также Льву Пономареву, принявшему живое участие в судьбах ребят, которых часами держали в автозаке. Ощущение солидарности тут рулило. «Мемориал», либералы, НБП, АКМ, антивоенка – мы тут все были вместе.

Пара слов о милиции. Эти парни почему-то не уважают закон. То есть они буквально уверены, что их долг – нарушение закона. Это какое-то пагубное заблуждение, с ним нам предстоит бороться. В рамках борьбы мы составили у мирового суда пару жалоб, заявлений и актов. В том числе – на майора ОВД «Китай-город» Сергеева, который всех своей безграмотностью и злонамеренностью достал исключительно. Вредитель и зануда.

И следующий вывод-наблюдение, после сообщения Марины Литвинович там же у суда о том, что в ОВД «Тверское» избивают задержанных. Что, сложно было подготовить адвокатов, по числу центральных московских ОВД в два-три раза больше? А господин Осовцов на мой вопрос отвечает: «а где их взять?» Взять их элементарно. Заплатить денег и заключить договоры. И это – одна из основных обслуживающих функций организаторов акции. Люди не должны чувствовать, что они покинуты, брошены, одиноки перед лицом дикой внеправовой системы. Люди, которым вы помогли, - вас уже не оставят. Люди, которых вы бросили, - станут вашими врагами. И это надо заучить. Не у всех есть друзья, готовые ждать вас до ночи у суда или ОВД, обрывать телефоны соответствующих ведомств. Кто-то приезжает на ваши акции, товарищи организаторы, из других городов. Вы не имеете права их бросать. В форуме «Новой» я читаю гневный отзыв Маши Смирновой, ее парня с сотрясением мозга держали в ОВД, куда не подъехал никто, кроме Михаила Кригера, если я не ошибаюсь. А вы все митинговали у ОВД «Краснопресненское», кажется, за освобождение Гарри Каспарова. С Гарри Каспаровым всё будет нормально при любом раскладе. А вы помогите рядовым участникам акции, которые вышли за вас и которым никто, кроме вас, не поможет. И тогда вас признают друзьями и лидерами. В ином случае вас признают кем-нибудь другим. И это уже происходит.

В мировой суд на Лубянке поздно вечером подъехал Владимир Рыжков. Я один раз поменяла свое мнение после «резервации» о нем, когда в какой-то момент увидела его во главе колонны на бульварах. А потом еще раз поменяла. Когда он с депутатской корочкой прошел в суд, в процесс Гарри Каспарова, который шел шесть часов. Может, он помог Гарри Каспарову, хоть и вряд ли: тому присудили 1000 рублей штрафа, а это – верхний предел по рассматриваемой статье КоАП. Да, только Рыжков ничем не помог ребятам в автозаке, которые сидели там до его прихода и остались сидеть после. И я не могу воспринять это иначе, чем пренебрежение теми, кто доверился организаторам акции. В идеале подобных ситуаций быть не может и не должно. Должны быть юристы, должна быть помощь и забота. Не к ВИПам. К тем, кто рискует собой на рядовых основаниях. Это – необходимое условие доверия. Я хочу всё это видеть.

Боюсь, что выводов за глобальность мне уже не потянуть. Остаются вечные вопросы. Зачем власть, позоря себя, скликает на нас наглядную демонстрацию своей мощи? Осмысленно ли нам идти за лидерами, чьей власти не пожелаем и врагу? На кого рассчитан эффект наших акций – кому мы посылаем мессадж? Как преодолеть разрыв между телезрителями и Интернет-пользователями, и кто из них живет в реальном пространстве, а кто – в виртуальном, и как слить нам со временем оба эти пространства воедино?

Мы были на Марше несогласных в Москве в апреле. Он состоялся. Он вселяет и надежды, и опасения. Мы выйдем, уважаемые организаторы, и на следующий марш, если вы чего-нибудь неуместного не учините. Мы восхищены своим народом. В меньшей степени мы восхищены вами. Попытайтесь восстановить наше уважение к себе. В следующий раз. Возможно, мы, перестав быть единичками для отчетности, станем «за вас», а не просто «несогласными», вынужденными, а не искренне желающими идти за вами.

И тогда мы победим.

Об авторе: Сергей Давидис, социолог, юрист, руководитель правовой группы Антивоенного Клуба, член Правозащитного Центра "Мемориал", участник форума ВойнеНет.Ру. Политические убеждения: либерально-патриотические.

Про Марш

Собственно о марше мне сказать особо нечего, поскольку в 12.30, еще до начала Марша, меня на Пушкинской забрал ОМОН. До этого, в первые полчаса с 12.00, времени объявленного начала, я перемещался по площади в надежде найти организационный центр, поскольку у Елисеевского, куда мы пришли сначала и где были Рыжков, Стариков и Белых, народу было мало и общее впечатлении было довольно тягостным - казалось, что из-за плохой организации и численного перевеса милиции всех так и рассеют по частям. Ну, собственно, полагаю, что недостатки организации имели место быть - распределенная по всем локальным скоплениям собирающихся участников трижды продублированная сеть коорднаторов была бы очень кстати. Возможно, было бы полезно на такой большой площади, как Пушкинская, более точно указать место сбора, чтобы избежать размазывания по ней несогласных.

Забрали меня как-то по-обидному глупо. Сделав круг по окрестностям, я вновь оказался со стороны "Известий". Там было примерно поровну людей, производивших впечатление прессы, и пришедших протестовать. Знакомых лиц очень мало. Омоновцы в гражданке резко выхватывали из толпы людей без всякой видимой системы и причин. Многих тащили в автозак, просто подняв за руки и за ноги. Единственое, что объединяло задерживаемых - брали только молодежь, я бы сказал, лет до 25.
Когда я увидел, что через толпу несут брыкающегося Доброхотова, редкого человека, которого я знал хотя бы в лицо, я подошел поближе к цепи ОМОНа, чтобы сфотографиовать непростой процесс засовывания его в автозак. Больше всего это напоминало запихивание Бабой-Ягой в печку главного героя в сказке про Жихарку. Когда народ вокруг стал скандировать "Позор!", я, утратив осторожность, присоединился. Крикнуть "Позор!" я, впрочем, успел 2-3 раза - взяв под руки тудаже препроводили и меня. Чего жаль, помимо самого факта задержания в самом начале, так это того, что несколько разочарованный этапом общей неразберихи и под впечатлением тотального превосходства противника, я не стал особо брыкаться и ругаться с ментами, а, в общем, довольно покорно прошел с ними.
Автозак наполнился быстро, причем, мне достался "стакан", одиночный отсек, откуда ничего не было видно. Когда через 40 минут мы добрались до ОВД "Мещанское", меня в этом "стакане" чуть не забыли. Только стуком и криком я добился, чтобы меня вслед за отальными препроводили в класс, где уже сидели привезенные 26 человек.
Народ оказался исключительно молодой, я был, полагаю, лет на 10 старше самого старшего из остальных. Человек 20 - студенты, трое - аспиранты, остальные работающие или "временно неработающие, как я. Двое приехали на марш из Мурманска, один из Нижнего. Двое, видимо, были не при делах. Один гулял с родителями, другой, молодой офицер не понял чего, вышел из салона сотовой связи с купленным телефоном. Первого нашли родители, в конце концов, а второй беспрерывно звонил своему начальнику, пытался передать трубку ментам, договаривался о приезде за ним какого-то офицера. В итоге,однако, оба они часа по четыре в отделении провели все равно.
Кроме упомянутого Доброхотова dobrokhotov, в том же помещении оказался ЖЖ-юзер chudov, с которым мы там познакомились.
Атмосфера была спокойная, менты особо не злобствовали, хотя изредка хамили, но это было ближе к концу. Они меня в очередной раз поразили своей бестолковостью и не только незнанием законов, но и непониманием идеи права вообще. Когда три часа задержания, предусмотренные законом, истекли я, предварительно позвонив для надежности в Legal Team и спросив номер соответсвующей статьи КоАП, стал выступать по поводу нарушения наших прав (а на меня протокол к тому времени был уже составлен), ответили онм мне не только вполне по-хамски, но и с искренним убеждением, что закон можно и нужно нарушать по причине целесообразности. Мол, мы же не просто так вас задерживаем, а протоколы составляем. А если бы я один сто человек задержал, то что же, их тоже надо было бы через три часа отпустить? - риторически спросил юный и довольно вежливый участковый. Менее вежливые спросили, отчего я такой умный и обещали "поговорить со мной по-другому". Поскольку представляться они при этом категорически отказывались, то припугнув их адвокатом, я стал ждать предполагаемого скорого освобождения. Адвоката мне любезно предоставил "Мемориал" в лице Олега Орлова, с которым мы вместе первоначально пошли на разведку Пушкинской площади от "Елисеевского". Поскольку я полагал, что смогу защитить свои права и сам, а адвокатов ни у кого нет, что я все же его услугами пользоваться не стал.
Вменили нам всем на основании напечатанных на машинке рапортов омоновцев,в которые только вписывали фамилии задержанных, участие в несанкционированном митинге, выразившемся в нецензурной брани в адрес Президента и правительства. Однако, вместо освобождения по прошествии уже около 4 часов с момента задержания самых активных, видимо, по мнению милиционеров, числом 12человек, позвали на выход. Как оказалось, в автозак, котрый повез нас в суд. Привезли в Тверской суд на Цветном бульваре, провели внутрь и, рассадив в коридоре, предложили ждать. Как выяснилось, милиционеры ошиблись и привезли нас собственно в Тверской суд, а не к мировым судьям, к которым должны были бы. Это оказалось очень удачной ошибкой. В суде они еще пытались нас контролировать, дверь суда была закрыта и мы были, по прежнему задержаны, уже больше часа, как незаконно. Когда же, выяснив свою ошибку, они предложили нам выходить на улицу и грузиться в автозак, мы, выйдя на улицу от этого, естествнно, отказались и наоборот, потребовали вернуть паспорта. Поскольку ментов было трое, а нас 12, требования их были незаконны, а также потому, что в суд прибыла адвокат Липцер, несколько телекамер и журналистов, попытки ментов настоять на своем оказались безуспешны. Адвокат и журналисты, как я понял, рассчитывали встретить в суде Каспарова, но не найдя его, оказались полезны нам. На улице народ стал давать интервью американским телевизиощикам и газетчикам. Я рассказал о милицейских нарушениях, кажется, "Financial Times" и "Wall-street journal".
Юный участковый Артур, фамилию которого мне расслышать так и не удалось, паспорта отдавать нам отказался и,вообще, искренне обиделся на наше "предательство". Попытки объяснить ему, что он обязан соблюдать закон, были абсолютно безуспешны. Аргументы, которые он приводил в ответ были столь же разнообразны, сколь и бессмысленны. Апофеозом правовой культуры сотрудника ОВД "Мещанское" стало заявление: "А вы что, разве соблюдали закон, когда пришли на несанкционированый митинг?"
Своим ходом мы добрались до здания на Новой площади, где располагаются участки мировых судей Тверского района, на долю которых выпало разбираться с десятками задержанных. Однако, как выяснилось, нас там никто не ждал. Здание было оцеплено милицией, которая не пропускала ни нас, подсудимых, ни публику (имеющую полное право присутствовать на открытом судебном заседании), ни даже адвокатов. Участковый с нашими паспортами не появился, пришлось звонить в 02 и выяснять, что делать. Оказалось, что надо звонить в ОВД "Мещанское", дежурный которого сообщил, что мы можем прийти к ним и забрать свои документы. Так мы и сделали.Четырех человек я довез на машине, бльшая часть остальных вскоре приехала на метро.
Обиженный участковый еще немного пообижался, но после того как мы написали заявления о желании, чтобы наши дела были рассмотрены по месту жительства, а также об отказе от дактилоскопии и фотографирования, паспорта нам все же отдали. Не выдали нам копий протоколов, а мне, честно сказать, все уже так надоело, что настаивать я не стал, тем более, что ранее опрометчиво расписался в ее получении. В общем,нам повезло. Если бы не ошибка с адресом суда, мы освободились бы не раньше десяти вечера. Вернувшись на Новую площадь, мы стали ждать освобождения Димы dmitryhorse, который был в ОВД "Хамовники". Там было больше 20 человек, которых тоже задержали на Пушке в районе 12.30 и которых также безаконно не выпускали в течение более, чем 9 часов вместо положеных 3. Попытки звонить на горячую линию прокуратры, в 02, в ССБ МВД и еще куда-то были вполне безуспешны. Менты у суда, в очередной раз демонстрировали наглое пренебрежение законом. Не пуская в суд ни публику, ни адвокатов, они ссылались то на приказ начальства,то на указание судьи, при этом отказываясь представиться и назвать имя отдавшего приказ. Собравшиеся написали на это коллективную жалобу. Особенно бредоносно проявил себя непредставившийся пьяный майор из отделения Китай-город. Как выяснил Дмитрий Макаров, это был Александр Владимирович Сергеев. Поскольку он при нас как раз и дал указание не пускать публику и адвокатов, я подписал написанную Макаровым жалобу на него.
Часов в 8 задержанных в ОВД "Хамовники" привезли в суд, но еще час они сидели в автозаке. Повлиять на ситуацию пытался подошедший Лев Пономарев. Так или иначе в начале 10-го москвичей из автозака выпустили, а архангелогородца Диму и еще несколько человек повели к судье. Мы еще раньше попросили приехать адвоката, которого любезно предоставли Мемориал и "Общественный вердикт". Однако,его приезд оказался бесполезным, поскольку слушать его никто не захотел, а в суд так и не пустили.Наконец, в 11-м часу выдав повестку на 25-е апреля, отпустили Диму. День подошел к концу.
Разные источники говорят об от 250 до 600 задержанных. Думаю, учитывая показания очевидцев и то, что часть народа (например всех из ОВД "Красносельский") отпустили без составления протокола, что вторая цифра ближе к реальности. Организаторам стоило бы произвести подсчет по показаниям задержанных, чтобы составить реальную картину.
Вообще милицейские нарушения были массовыми и беспардонными. Не говорю про само применение силы при разгоне марша, про фактически превентивные задержания, о том, что, говорят, в ОВД "Тверской" людей били, но даже чисто процессуально едва ли не у всех задержанных были превышены сроки задержания, части задержанных не выдали копии протоколов, в суд не пускали публику и адвокатов. Учитывая большое количество задержанных, надеюсь, что найдется несколько десятков людей, готовых потратить время и силы на преследование в судебном и прокурорском порядке беззаконых ментов. При всей неэффективности этого дела, оставлять все произошедшее вовсе без внимания нельзя. Надеюсь, что удастся широко опубликовать пакет необходимых для жалоб образцов, чтобы облегчить жизнь решившимся бороться на юридическом поле.
Клоунада с доставкой в суд в тот же день и незаконным превышением времени задержания была, полагаю, вызвана желанием подольше удержать наиболее активных граждан, чтобы не допустить всплеска беспорядков в течение дня. Если чье-то дело кроме Каспарова (а его судили едва ли не 5 часов - все то время, что мы провели на Новой площади) успели рассмотреть по существу вчера, то это явное меньшинство.

Вообще, хотя я и не попал на сам марш, да и не являюсь сторонником вождей и эклектичного набора лозунгов "Другой России", общее впечатление однозначно позиивное. Марш состоялся, на него пришли тысячи новых людей, огромное количество молодежи. Удар по иллюзии пропутинского согласия, тотальной подержки власти нанесен. Конечно,учитывая практически полное замалчивание Марша федеральными телеканалами, масштаб эффекта не стоит переоценивать, но главная аудитория это вовсе и не большинство. Это активное меньшинство: пользователи интернета, активная и образованная молодежь.
Часто спрашивают: зачем власть это делает. Зачем она сгоняет полчища ОМОНа и внутренних войск, чтобы пресечь маленькое шествие кучки маргиналов (якобы в этот раз дивизию ВВ привезли аж из Осетии!) . Не думаю, что они так уж неправы с их точки зрения. Расширяя пространство свободы, они просто переносили границу несвободы назад, ближе к своим штабам, облегчали бы опозиции задачу. К счастью, и с задачей "тащить и не пущать" непоследовательная и неэффективная власть в массовом масштабе справляется плохо. Причем, справляется она с ней плохо, даже и массово нарушая собственные законы.

Об авторе: Михаил Кригер, предприниматель, участник Антивоенного Клуба, участник форума ВойнеНет.Ру. Политические убеждения: либерально-демократические.

Прибыл в начале двенадцатого к "Елисеевскому". Время до оговоренной с
товарищами половины двенадцатого еще было. Поглядел, что к чему. Кругом
войска, ОМОН, кордоны, журналисты. "Наше место" в Новопушкинском сквере
занято. Там трибуна. Молодые уродцы из т. н. "Молодой гвардии" там
собираются "телевизор смотреть". У них, видишь ли, "митинг согласных" на
Воробьевых горах. И они поэтому не придумали ничего лучшего, чем смотреть
на Пушкинской по телевизору это действо. К половине двенадцатого подтягиваются к "Елисеевскому" товарищи. В основном - пенсионеры. Рядом дает интервью многочисленным журналистам Рыжков. Появляется Белых. Здоровается. Не слишком деликатные мои товарищи-пенсионерки упрекают Белых и сообщают о своем разочаровании в СПС. Кто не знает - сообщу, что на 13 часов запланирован митинг СПС на Славянской площади. Белых пытается оправдаться: у нас мол всероссийская акция - то ли 40, то ли 50 регионов охвачены. На что я ему заметил, что сегодняшнее мероприятие одно важнее
всех их пятидесяти. К чести его - спорить он не стал.

Ну что? Время к двенадцати. Подтягиваемся на угол к "Галерее Актер" Все зажато кордонами. Лишь Рыжков дает интервью. От него узнаем, что задержан Каспаров. С моей позиции видно плохо. Вижу лишь, что какое-то шевеление и суета через Тверскую на другом углу с бульваром. Доходят сообщения, что на обратной стороне сквера - у "Известий" кого-то задерживают. Итак,
впечатление мое - "кучка отщепенцев" Ох и тоскливо же... На крыше здания над "Макдональдсом" вдруг видим лимоновский флаг. Все дружно (и аз грешный, которого в симпатиях к идеологии НБП уж никак не заподозришь) приветствуем этот символ. Вокруг пенсионерский наш коллектив вдруг
разбавляется по-тихоньку более молодыми товарищами, которые вдруг заявляют
мне, что дескать наших там (по телефону им сообщили) задерживают, и что же мы тут стоим-то? Потом эти же товарищи вступают в легкую перепалку с продолжающим свой репортаж Рыжковым: "Веди нас, дескать! На прорыв!" Рыжков отвлекается от многочисленных журналистов и недоуменно смотрит на обладателей молодых и горячих голов, что-то возражая. Такое вот замешательство продолжается недолго. И конец ему положил как ни странно ОМОН. Он чего-то вдруг выстроился в шеренгу и стал нас теснить, то есть по их разумению, видимо, рассеивать. "Отступая с боями" (в самом деле - я даже по спине получил дубинкой и чуть позднее умудрился упасть даже) мы вдруг неожиданно отходим и неожиданно становимся "шествием". Дело в том, что теснили они нас именно в том направлении, что нам было нужно. То ли это
недомыслие их было, то ли еще что - не пойму. Но однако же первый импульс к
заявленному шествию лично я получил именно от ОМОНовцев, когда отчаянно
переругиваясь и стыдя их, отступал под их натиском. А ругались мы на них, потому что эти ребята, что вроде бы нами же содержатся, почему-то вдруг довольно жестко начинают нас дубасить своими дубинками, не очень-то церемонясь с пожилыми людьми. Мы конечно же отступая огрызаемся, выясняя у этих цепных псов, самые ли страшные бандиты в нашем лице здесь собрались? Потом кричим славу русскому оружию, поздравляем их со славной победой при Тверском бульваре и в конце одариваем их дружными аплодисментами. "Бра-вООО!!!!"

Стоят эти ребята, смотрят на нас. Я по привычке еще с детства жду каких-то
едва уловимых признаков раскаяния на их лицах. Фантазирую про себя. Вот дескать, сейчас братание наступит. Но не наступает братания... И нам ничего не остается, как идти по заданному ОМОНом маршруту.

И вот начинается наше "шествие". Мы идем по тротуару в сторону Страстного бульвара. Нас вроде бы и ничтожно мало, и "кучка отщепенцев" опять же. Но вот уже, обходя стоящие автомобили, мы выходим на проезжую часть, оставляя пока полосу для проезда. Один парень, проезжая, прерывисто сигналит в поддержку нашему скандированию. Приветствуем его радостно. Скандируем: "Это наш город!" "Марш идет!" (надо ж как-то обозначить, что это именно Марш) "Марш несогласных!" "Россия без Путина!" и т. д. И вдруг выясняется, что
нас не так уж мало. Черт меня возьми! Откуда народ взялся? До сих пор, между прочим, загадка для меня. Там вроде и взяться было неоткуда народу-то. Однако ж уже нас и немало! И тут на пересечении с Петровкой мы сливаемся с колонной под "касьяновскими" флагами. Целая колонна! Много!
Радостно приветствуем их. Так наверно приветствовали друг друга авангарды фронтов, замкнувших окружение в Сталинградском котле. Или на Эльбе в
историческую встречу.

И вот нас уже много. Занимаем полностью бульвар и бодро так маршируем в сторону Тургеневской. Орем до хрипоты. Все то же, что я уже перечислил, плюс к тому еще и "Долой полицейское государство!" "Долой власть чекистов!" "Долой "наших" козлов!" Пересекаем Трубную площадь. И мне уже кажется, что все получилось. Праздник-то какой! Там после Трубной площади на
Рождественском бульваре подъем. Оборачиваюсь назад: "Черт возьми! Много
нас!" Настоящая демонстрация!

Что самое приятное? Тут надо слегка отвлечься, чтобы пояснить. На всех
ведь наших мероприятиях одни и те же лица. Всех ведь уже знаю почти. В основном народ такой - ну не самый удачливый на вид. Так вот обозначим. А тут - НА тебе! Кругом незнакомые лица. Вид довольно обеспеченных, не обиженных жизнью людей. Черт возьми! Значит мы не сумасшедшие! И эти люди идут вокруг меня и не стесняясь скандируют вокруг: "Россия без Путина!"
"Это наш город!" Очень много молодежи. Такой, довольно адаптированной к
жизни. Приличного вида. И вот они все - мы все - молодые, среднего возраста, пожилые идем, занимая весь бульвар.

Черт возьми! Получилось!

И вот в самый разгар праздника, когда душа вознеслась и пела уже, дорогу нам преграждает этот гребаный ОМОН. Опять шеренга, сцепленные руки, дубинки
и т. д. Многие из нас прыгают с проезжей части через заборчик на пешеходную
часть бульвара. Они тоже там выстраиваются. Начинают - кобели - из толпы ребят выхватывать и волочь, как волки задранных телят, в автобусы свои.
Кого-то бьют, уже не очень заботясь о благопристойном виде "операции".
Гоняются за ребятами и бьют дубинками при этом. Одному товарищу очень крепко досталось. Его несут экипированные псы, он стонет. Впоследствии он сказал, что на несколько секунд сознание потерял. Тут и мне досталось. Как-то оказался я перед их шеренгой и получил сразу несколько ударов по спине и по затылку. И еще один коленом в живот слегка задел. Как-то удалось отскочить мне. А они и преследовать не стали. Почему-то "винтить" меня не
захотели. Очень многие потом недоумевали по этому поводу: "Как? Ты на свободе? Да что же это? Да как же?.."

Но в итоге рассеяли нас. Впереди по-моему какая-то часть прорвалась. За спинами ОМОНовской цепи видел я, как засуетились над этим парнем с пробитой головой. Мы - человек несколько - стоим на бульваре. "Опричники" стоят шеренгой впереди нас, но не трогают. Тут подходят к нам многочисленные журналисты. Просят интервью. Охотно раздаем. Через некоторое время смекаем, что колонна наша рассеяна, соответственно мы больше не "шествие" и наверно можем идти туда - на Тургеневскую. Пробуем через солдат-срочников из ВВ.
"Не положено" "Ничего не знаем. Все вопросы к командиру" Тут вдруг ОМОНовцы
снимаются и уезжают. Мы идем к Тургеневской. Там на подходе спецтехники -
море. Это к вопросу о том, что Марш не согласован для удобства автомобилистов. Там эти "Уралы", "Пазики", водометные машины так дорогу запрудили, что никакому "Маршу" с оранжевой чумой вдобавок и не снилось.

Без двадцати два добрели до Тургеневской. Митинг уже кончается. И тут я вижу, что митингующих довольно много. Глазомер у меня на эту тему плохой, но тысячи две точно есть. Это не считая тех, что «не дошли» и тех, что еще и не пускали. Так что не так уж все плохо в родимом Отечестве нашем.

При такой промывке мозгов, что торжествует на ТВ, при путинской
«стабильности» и потребительском буме такое количество несогласных - вполне
благополучных на вид людей! Так что может быть зря мы, братцы, приуныли?
Еще может быть и не вечер?