Ярмарка мёда имени Кадырова, или Как не наступить на федералов в горах

Видеоролик:

Землетрясения я не застала, уехав из Чечни 7 октября. Поэтому о землетрясении я ничего не напишу. Напишу о том, что видела до него.

Приключения начались уже в аэропорту, 1 октября. Вылететь мы должны были из Внуково в 10 утра. Рейс отложили, мы просидели во Внуково пару часов. Потом вообще объявили, что пассажиры должны забрать багаж обратно. Выяснилось, что мы летим не из Внуково, а из Шереметьево, и нас отвезли туда маршрутками. В Шереметьево мы просидели еще несколько часов, каждые полчаса объявлялось, что наш рейс откладывают еще на полчаса. Разозлившийся народ пошел скандалить и требовать, чтобы нам хотя бы предоставили еду и напитки. Скандальщикам было заявлено, что нашего самолета… вообще нет, но при этом «вы улетите через полчаса». По прошествии еще пары часов, когда народ уже начал не на шутку нервничать и возмущаться, нас таки повели на посадку. Завели в жутко холодный предбанник, откуда по идее должны везти на летное поле. Публика начала шутить, что и здесь нас продержат еще несколько часов. Шутники оказались правы: не несколько часов, но минут сорок мы там простояли. Потому что, как выяснилось, самолет-то есть, зато нету автобуса, который нас к нему подвезет. Какая-то бабка затеяла митинг, громко заявляя, что, будь на нашем месте пассажиры русской национальности, ничего такого бы не происходило. Думаю, бабка все же неправа: жертвами подобных явлений в России, по всеобщим наблюдениям, становятся люди всех возможных национальностей и гражданств. Так или иначе, автобус в конце концов нашелся. Я подумала, что если после всего этого самолет еще и упадет, то это будет совсем уж нечестно. Однако самолет не упал, и мы долетели до Грозного без дальнейших приключений. А то я, знаете ли, беспокоилась, вдруг с нами полетит какой-нибудь… деятель наподобие Трошева, и при этом самолет шлепнется, и тогда все будут радоваться, что деятель шлепнулся, а что я шлепнулась тоже, всем будет по барабану. Абыдно, да.

Грозный действительно строится, видимых руин почти не осталось. Выглядит всё довольно гламурно. Но строится он, надо сказать, весьма некачественно. Такое впечатление, что сверху руин просто наклеиваются какие-то не то пластмассовые, не то железные, не то еще какие пластины. Квартира в центре, в престижном районе на проспекте Кадырова (бывшем Ленина). Внутри душно, то жарко, то холодно, ни одна из дверей не подходит к косяку. Это еще полбеды, мне рассказывали о людях, у которых в стене ванной комнаты зияет громадная дыра к соседям. Вода (разумеется, только холодная) из крана течет, но не всегда. Говорят, ее дали только к празднику. Не знаю, к какому именно, к Ураза-Байраму или же ко Дню Рождения Дорогого и Любимого Руководителя… но так или иначе, всю неделю (с небольшими перерывами) я наслаждалась этим благом цивилизации. При этом в городе функционируют фонтаны, подвести воду к ним техническая возможность, по-видимому, существует, это только с жилыми домами что-то не заладилось. Впрочем, оно и понятно: фонтаны-то всем видно, в том числе всяким высоким гостям из Москвы и из-за границы, а в дома кто заглядывать станет. Что происходит в плане организации быта на окраинах города, можно только догадываться, узнать это доподлинно мне не удалось.

Портреты Дорогого и Любимого Руководителя висят практически на каждом столбе и заборе. Говорят, раньше их было еще больше, уж не знаю, куда их вешали, не иначе как один поверх другого. Также висит много Путиных и Кадыровых-старших, и по отдельности, и вместе, в различных сочетаниях и комбинациях. Медведева я видела только одного, около аэропорта. Говорят, раньше на его месте Путин висел.

5 октября. Вооружившись видеокамерой, идем на демонстрацию в честь Дня Рождения Дорогого и Любимого. Людей сгоняют туда под угрозой санкций. Например, главной медсестре одной из поликлиник было велено привести на демонстрацию энное количество подчиненных под угрозой лишения всех премии и зарплаты. Студентов, говорят, сгоняют вообще под угрозой отчисления. Идем под видом медсестер. Однако на этот праздник жизни, в том числе на церемонию открытия проспекта имени Путина, нас по невыясненным причинам так и не пустили. Кажется, пускали только тех, у кого были специальные маечки. Тщетно силюсь понять, как это так: сначала согнать людей, а потом их же и не пускать, однако оставляю эти попытки. Вообще кадыровская Чечня – это такое место, где Кафка нервно курит под лестницей. Ко всему прочему, весь день половина города перекрыта, нигде невозможно проехать, местами даже и пройти. Нашей подруге не посчастливилось уезжать в Москву именно в этот день, она еле успела на самолет.

Потом по местному телевидению я узнала, что праздновался не только День Рождения Дорогого и Любимого Руководителя, а… некое «420-летие установления добрососедских отношений между народами Чечни и России». Честно говоря, я привыкла считать, что Чечня и Россия как раз наоборот воюют примерно это же количество лет. Представления не имею, что такое стряслось 5 октября 1588 года. Может быть, кто-нибудь меня просветит, буду благодарна. Что касается местного телевидения… может быть, я лучше не буду вам рассказывать про местное телевидение? Тут уже рыдает даже не Кафка, а Кащенко. Я сначала хотела включить какие-нибудь кадры оттуда в свой видеоролик. Но я поняла, что выбрать оттуда ничего не удастся – его надо просто круглосуточно транслировать, скорее всего в качестве пособия для студентов-психиатров.

Публично ругать Кадырова люди боятся. Говорят, бывает даже такое, что, подслушав громкий разговор в квартире, соседи стучат «куда следует»… со всеми вытекающими последствиями. «Ты уедешь, а нам здесь жить», - это мне приходилось слышать очень часто, когда, например, я начинала смеяться на улице над каким-нибудь очередным лучезарным ликом на очередном заборе. Тем не менее, ни одного человека, который бы не смеялся над Кадыровым и не считал бы его… как бы это помягче сказать… не очень умным человеком, я не встретила. Может быть, просто у меня такой круг знакомых, а может быть, слухи о всенародной любви к Дорогому и Любимому Руководителю сильно преувеличены. Говорят, в последнее время много молодежи уходит в горы.

Едем в горы. В горах неспокойно, идет партизанская война, периодически случаются перестрелки и локальные бои. Читатели нашего сайта, следящие за новостями, об этом знают. Там много федералов, в отличие от равнины, где почти все люди в форме – чеченцы, то есть кадыровцы. Федералы сидят в блиндажах, стоят на блокпостах, носятся на БТРах, а также летают на вертолетах и стреляют сигнальными ракетами. Ну, мне сказали, что те ракеты, которые мы видели, были сигнальные, а там кто их знает. Хотела снять вертолеты на видео, но спрятаться в засаду в совершенно для такого случая неподходящем красном пальто мне не удалось, поэтому пришлось снять издалека, когда они уже почти улетели и перестали стрелять. На шатойском блокпосту нас останавливают, у всех мужчин проверяют паспорта. Женщин не трогают, только заглядывают в машину, чтобы выяснить, кто там сидит. Решаю снять на видео какой-то полк, расквартированный в Шатое, выхожу из машины, обвешавшись съемочной аппаратурой. Из расположенной рядом автозаправочной станции выскакивают какие-то люди и начинают ругаться. Понимаю, что эта видеосъемка – плохая идея. Пришлось сфотографировать из окна машины, получилось плохо, ну да ладно. А еще в горах я чуть не наступила на федералов. В самом прямом смысле этого слова. Остановившись у очень красивой излучины реки Аргун, мы вышли для фотосессии. Увидев возвышающуюся неподалеку небольшую скалу и решив, что с нее наверняка открывается еще более художественный вид, я принялась на нее карабкаться. Остальные в ужасе кричали и махали мне снизу руками… я решила, что они боятся, что я оттуда свалюсь, и поскольку уж я-то точно знаю, что не свалюсь, я долезла до самого верха. И обнаружила наверху настил из досок, из-под которого были видны камуфляжные штаны и армейские ботинки. Будучи всецело погруженной в созерцание природы и посему недоумевая, что же это такое, я простояла там некоторое время… пока перепуганный за меня парень из нашей компании не подбежал и не поинтересовался у ботинок вежливо по-русски, «как, ребята, вам здесь служится?», на что ботинки тоже отвечали вполне вежливо, как ни странно. Только тогда до меня дошло, что это такое было… как мне только что объяснили знающие люди, это сооружение называется «секрет». В общем, мне повезло, что мне попались спокойные федералы. Кто их знает, что они могли бы подумать и предпринять, увидев, как к ним стремглав мчится какая-то девица.

Отъезд из Грозного тоже не обошелся без приключений. На регистрацию на самолет я опоздала на 10 минут, и мне было заявлено, что «регистрация закончена и (внимание!) мест нет». Взять в толк, как число мест в самолете может оказаться меньше числа проданных билетов, я так и не смогла. Впрочем, за 10 минут до официального взлета меня все же зарегистрировали, как и еще несколько опоздавших пассажиров. Потом самолет стоял на аэродроме еще час. В конце концов набежала толпа репортеров, и некто в папахе (понятия не имею, кто это был) позировал перед трапом. В общем, кажется, подтвердились мои опасения насчет какого-нибудь деятеля, который, не дай Бог, окажется со мной в одном самолете. Хотя самолет так и не упал, так что теперь это уже не важно. Улетающих провожали громадные портреты Кадырова-младшего и Медведева, смотревшие со стены аэропорта.

..А давайте напоследок, вместо умного политологического анализа ситуации, я лучше расскажу вам про горы? Про шумные реки, про водопады, про безмолвные снежные вершины, поднимающиеся выше облаков. Про древние башни, которые даже не кажутся творением рук человеческих, а кажется, будто они выросли сами собой, питаясь внутренними силами гор. Давайте я покажу вам горы. Хотя ни фотоаппарат, ни видеокамера не способны передать всю их красоту и величие, все же я попытаюсь это сделать. Эти горы стоят здесь миллионы лет, простоят и еще столько же, они будут такими же, как сейчас, когда никто уже давным-давно не будет помнить, что какие-то Кадыров и Путин существовали в природе.

Фоторепортаж:

Аэропорт.

Мемориальная доска у вечного огня на площади Кадырова (бывшей Шейха Мансура). Правда, огонь почему-то не горел. Обратите внимание на особенности алфавита. Кстати, старший брат Рамзана Кадырова, Зелимхан, на самом деле умер от передозировки.

Кадыров поздравляет с Ураза-Байрамом.

Кадырова поздравляют с ДР.

Горы. Шатойский район.

Шатойский район. Тот самый полк, не то федеральный, не то кадыровский.

Грозный. Мемориал жертвам депортации, построенный в 1994 году. Он был частично разрушен во время боевых действий, а теперь доламывается окончательно. Кадыров уничтожает всё, что напоминает об Ичкерии.

Надтеречный район. Терский хребет.

Надтеречный район. Зебир-Юрт, родное село Аслана Масхадова.

Аргунское ущелье. Шатойский район.

Окрестности Итум-Кале.

Аминат Ламаро